Критерий
Недавно у нас собрание было. Среди прочих решался вопрос, кому из
коллектива предоставить право приобрести автомобиль Запорожец. Была
предложена кандидатура лаборанта Кряквина. Говорят, мол, ударник, и
работает давно, и с точки зрения моральных качеств сомнений тоже не
вызывает. Председатель спрашивает:
Какие будут мнения?
Поставить! все кричат.
А я смотрю из четвертого ряда на этого Кряквина и вижу: что-то в нем не
то. То есть вроде и одет нормально, и туфли на нем отечественные, а есть
в нем что-то такое, неуловимое. В глазах, может, а может, и не в глазах,
но есть, одним словом.
Я тогда встаю и говорю:
Я не знаю, кто как, товарищи, но я бы, например, с Кряквиным в
разведку не пошел.
И сел.
Кряквин тут же вскочил, галстук на себе рванул, руками махать начал.
Сразу стало видно, что это за человек. А тут у него от волнения еще и
голос сел.
Не надо мне, сипит, вашего Запорожца!
Понятно, что не надо. Кто ж его теперь тебе даст, горемыке?
С тем и разошлись.
Но, чувствую, что ко мне после этого собрания как-то уважительнее
относиться стали. В дверь первым пропускают. За советами обращаются. В
жилищную комиссию избрали.
Проводим мы как-то заседание. Рассматриваем заявление экономиста
Низрюхиной об улучшении ее жилищных условий. Она проживает с мужем и
двумя детьми в однокомнатной квартире. Работает на предприятии восемь
лет.
Какие будут мнения? спрашивает председатель.
Поставить! все кричат.
А я сижу за длинным столом на угловом стуле, смотрю на эту Низрюхину и
вижу не тот она человек. То есть вроде бы все у нее как у всех, а
вместе с тем что-то не то.
А ваше мнение, товарищ Верзаев? спрашивает меня председатель.
Дело, конечно, ваше, товарищи, говорю, но лично я бы с экономистом
Низрюхиной в разведку не пошел.
Растерялась Низрюхина, глазом заморгала, губы у ней задрожали.
Почему это, говорит, Верзаев, вы бы со мной туда не пошли?
А я в ответ только руками развел в том смысле, что сердцу, мол, не
прикажешь.
Тут все как-то немножко поостыли и решили с улучшением Низрюхиной пока
повременить. А через полгода меня избрали в другую комиссию.
Сижу я как-то в торце стола, провожу заседание. Обсуждается кандидатура
инженера Черноплодова на предмет его туристической поездки по странам
Средиземноморья. Вроде бы по всем показателям товарищ подходит. А я на
него смотрю и весь он у меня как на ладони. Поднимаюсь я с
председательского места и говорю:
Я не знаю, товарищи, какие будут мнения, только я бы с товарищем
Черноплодовым в разведку не пошел. Не пошел бы я с товарищем
Черноплодовым в разведку!
И сделал Черноплодову окорот.
Выхожу я после заседания из своего кабинета. Гляжу, стоит Черноплодов у
окна. Головой к стеклу прижался. В руке окурок догорает, к пальцам
подбирается. Жалко мне его стало, и думаю я про себя: И чего ты, дурак,
разнюнился? Да я бы и без тебя в разведку не пошел. Чего я там забыл, в
разведке этой?!.
1980
|