От фастфуда к фастлайфу

Не нам бродить по тем лугам,
Не нам ступать на те отроги,
Где зреет дикий чуингам,
Пасутся вольные хот-доги.
Не с нашей трудною судьбой,
Во власть отдавшись томной неге,
Небрежно закурить плейбой,
Лениво отхлебнуть карнеги.
Не наши стройные тела
Гавайским обдувать пассатам,
Не нас природа родила
Под небом звездно-полосатым.
А в том краю, где нас на свет
Произвела она когда-то,
Почти и разницы-то нет
В словах „зарплата“ и „заплата“.

Эти горькие строки были написаны в начале девяносто первого, когда жизнь, во всяком случае в продовольственных ее проявлениях, окончательно перестала мне казаться цветущим садом. Гласность, правда, свирепствовала вовсю, но материя непонятным образом отставала от сознания, и первые робкие ростки капитализма были представлены в основном самостроченными „бананами“, заполонившими Рижский рынок да кооперативным кафе на Кропоткинской, чье имя останется в веках, благодаря блиц-визиту сухопарой британской премьерши.

Первая моя встреча с капитализмом состоялась лишь спустя год с лишним на Пушкинской площади в только что открывшемся пункте быстрого питания Макдоналдс. По общественному резонансу и судьбоносным последствиям ввод заведения в строй можно было сравнить разве что с пуском Николаевской железной дороги. Общее радостное возбуждение, предвкушение чуда, толпа у входа, самодовольное выражение на лицах выходящих. А что же внутри? А там торжество динамизма, научная организации труда, помноженная на протестантскую этику плюс сосредоточенно снующая юная обслуга, одетая в фирменные спецовки с заветным вензелем „М“. Раз — и в руках у тебя поднос, два — и на нем уже красавец бигмак, и пакет с жареной картошкой, и пакетик с кетчупом, и ледяная кока-кола в бумажном стаканчике, три — и ты на ближайшие полчаса настоящий, блин, американец.

Смущал, правда, вкус. Картошка еще была ничего, но она, как известно, и в Африке картошка, а вот что касается всех этих чизбургеров, фишбургеров и упомянутого бигмака, какая-то общая подляна в них присутствовала. Что-то такое неуловимое, однако наводящее на сомнение в естественном происхождении усваиваемого продукта. И, тем не менее, пипл в буквальном смысле хавал, да еще и похваливал. А дальше Макдоналдсы стали расти как грибы. Похоже, что американцы и сами не ожидали, что заброшенная в пучину российского рынка фастфудовская сеть принесет столь богатый улов. Что из обычных забегаловок их пластмассовые шалманы превратятся в место проведения семейного досуга, а абсурдная в американских условиях фраза: „Дорогой, а не пойти ли нам завтра в Макдоналдс?“ — окажется вполне приемлемой для русского уха.

Да ладно б только в доверчивой России, во всем мире этот бренд катит наравне с самыми знаменитыми. Недаром бигмак стал международной единицей исчисления экономических показателей.

Чем выше уровень оплаты некоего безымянного трудящегося, тем на большее количество бигмаков заработает он за час. Именно бигмаков, заметьте, а не дисков с записью скрипичных концертов Антонио Вивальди.

Теперь, накормив население планеты от пуза, руководство Макдоналдса решило заняться его поселением, а именно — попробовать себя в гостиничном бизнесе. В ближайшее время будут возведены два четырехзвездных отеля. Будьте уверены, дело этим не ограничится. Старина Мак знает петушиное слово успеха, поскольку является тонким знатоком среднестатистической души населения. Жизнь в системе координат Макдоналдса является, как показывает опыт, наиболее устойчивой формой существования белковых тел, а в белковом теле и соответствующий белковый дух.