Иронический поэт Игорь Иртеньев стихотворно отреагировал на актуальную
политическую новость — назначение Альфреда Рейнгольдовича Коха главой
предвыборного штаба СПС. Отреагировал и отреагировал. Коха можно
ненавидеть, можно уважать, можно презирать, можно игнорировать, по
отношению к нему можно занимать какую угодно позицию — будучи публичной
фигурой, он подлежит любому обсуждению, осуждению или оправданию.
В зависимости от личных взглядов обсуждающего, осуждающего или
оправдывающего.
Но в данном случае речь зашла не о личных качествах Коха, не о его прошлых
и нынешних заслугах, они же злодеяния, они же неудачи, они же успехи; речь
зашла о другом. Цитата:
Пусть Немцов и Хакамада
Отдохнут чуток пока,
Тут нужны зондеркоманда
И железная рука.
Где поставили Альфреда,
Резко вверх дела идут.
Где Альфред — всегда победа,
Где Альфред — все аллес гут.
Разбегайтесь же, медведи,
На глазах теряя вес,
Вновь в седле железный леди,
Штурмбанфюрер СПС.
Если это не прозрачный намёк на германские национальные корни Альфреда
Рейнгольдовича, — то что же это такое? Если здесь не отыгрывается
классическая советская ассоциация „немец/фашист“, — то какая же ещё
ассоциация тут отыгрывается? Если в стихах Иртеньева не нарушены все
правила политической корректности (которую лучше бы не путать с
идеологизированной политкорректностью американского образца), — то что
же тогда такое элементарная человеческая корректность вообще?
Позднесоветская интеллигенция, сатирическим голосом которой справедливо
ощущает себя поэт-иронист Игорь Иртеньев, давно привыкла жить двойным
идеологическим счётом. Что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Что
запрещено по отношению к одним лицам и национальным группам, то
разрешено по отношению к другим. Предположим на секунду, что Альфред Кох
имел несчастье или, напротив, счастье родиться евреем. И в какой-нибудь
народно-патриотической газете появился бы стишок, вышучивающий его
еврейство.
Например, такой.
СПС придали весу
Олигархи-подлецы.
Очень трудно СПСу
Обойтися без мацы.
Там, где Хамыч, там и Симыч,
Где евреи — жди засад;
Где Борис — всегда Ефимыч,
Где Альфред — всегда моссад.
Опасайтесь, коммунисты,
Монтесаури сынов,
Крепко на руку нечисты,
Вас оставят без штанов.
Ну и так далее. По тексту.
Как бы отреагировали на это литературно-националистическое безобразие
либералы? Возмущённо. С обвинениями авторов и публикаторов в расизме,
фашизме и человеконенавистничестве. И были бы совершенно правы. Ни
подлости, ни подвиги отдельного человека не бросают темный или светлый
отсвет на целую нацию. Потому что нации вообще живут по другим законам и
оцениваются по другим критериям, нежели частные люди. Неважно, какие
именно нации. Евреи. Русские. Немцы.
Почему же наше образованное сословие так легко допускает двойной счёт?
Почему не слыхать возмущенных голосов тех, кого задело иртеневское
вышучивание немецкого происхождения Коха? Почему мы безупречно соблюдаем
все этические нормы по отношению к одному „национальному случаю“ и часто
проявляем полное недомыслие по отношению к другим? Почему правила,
которых придерживается либеральное сообщество, не единообразны?
Очевидно, потому, что советские либеральные стереотипы, в отличие от
стереотипов „реакционных“, коммунистических, так и не были осмыслены и
пересмотрены.
Рассуждая в категориях, они же понятия, нормального, современного
общемирового либерализма, придется признать следующее. Если Кох ужасен —
то не потому, что он немец.
